У каждого свой Воршуд

Фото: Константин Златогорский

Корреспондент «Русской планеты» выяснял, где и как до сих пор поклоняются удмуртским богам

Константин Златогорский

19 марта, 2014 17:09

11 мин

Хотя процесс постепенного присоединения удмуртских земель к России был окончен много веков назад (450-летие добровольного вхождения Удмуртии в состав России праздновалось в 2008 году), православные миссионеры начали деятельность на Вятской земле лишь в середине XVIII века. Корреспондент «Русской планеты» узнавал, где и в каком виде сохранилась удмуртская этническая религия, где скрывались приверженцы удмуртских языческих культов, не желающие принимать крещение, и какие черты современные жители Удмуртии унаследовали от своих нехристианских предков.

Чтобы узнать и увидеть своими глазами, чем жили удмурты в дохристианские времена, я отправляюсь в «Архитектурно-этнографический музей-заповедник Лудорвай», который находится в 12 км к югу от Ижевска. Примерно через полчаса пути на горизонте вырастают живописные деревянные постройки. Меня встречает сотрудница музея Оксана Делидон.

– Наш музейный комплекс под открытым небом включает в себя усадьбу центральных удмуртов, усадьбу южных удмуртов, русский сектор, ветряную мельницу и множество других интересных экспонатов, — рассказывает она. — Одна усадьба имеет целый набор построек: дом, клеть, навес, амбар, хлев, семейное святилище и прочее.

– Неужели и у удмуртов были ветряные мельницы? — удивляюсь я. — У меня они как-то больше ассоциируются с Западной Европой.

– Мнение о том, что только в Европе использовали энергию ветра, ошибочно, — говорит Оксана. — Ветряные мельницы были распространенным явлением как в Удмуртии, так и в России в целом.

Но сейчас меня интересует не это: я прошу своего гида показать мне языческое святилище. Куала — так называют его удмурты — располагается во дворе усадьбы. С виду это обычный бревенчатый дом небольшого размера без окон и потолка. Строение имеет двускатную крышу, глиняный пол, в центре — сложенный из камней открытый очаг, дым от которого выходит в щель между скатами крыши. Над очагом подвешен котел.

– Главными святынями куалы считались очаг с надочажным устройством и «воршудный короб», — Оксана указывает на небольшой короб, стоящий на полке под потолком. — В нем хранятся беличья шкурка, хвост рябчика и несколько перьев тетерева. Именно в этом коробе, по удмуртским представлениям, и обитал дух-покровитель рода Воршуд (в переводе с удм. «Хранитель счастья» — Примеч. авт.). Каждый род имел своего собственного Воршуда, культ Воршуда неразрывно связан с культом предков.

– Каким же образом этот очаг и котелок использовались для языческих ритуалов?

– Для совершения моления удмурты приносили жертвы Воршуду: в куале пекли блины, пироги, иногда закалывали утку или гуся, после чего часть ели, часть сжигали в очаге святилища. Воршуда просили о семейном благополучии, здоровье и удаче. В куале проводили до 70 молений в год, отмечая важные события в жизни семьи, а весной, летом и ранней осенью ее использовали как летнюю кухню.

– А кого еще, помимо Воршуда, можно выделить из удмуртского пантеона богов?

– У наших предков было множество богов, причем в разных местностях преклонялись различным богам. Верховным божеством удмуртской языческой религии традиционно считается Инмар — бог неба. Также многие исследователи выделяют «верховную триаду божеств»: это Инмар, бог неба, Куазь, бог воздушного пространства между небом и землей, и Кылдысин, бог земли. Службы им проводились либо в больших поселковых святилищах, либо в лесах. Языческие моления неразрывно связаны с подношениями божествам даров и жертвоприношением: от блинов и пирогов до коров и лошадей. Дары и жертвы Инмару сжигались на костре: таким образом их отправляли на небо. Подношения Куазю подвешивали на деревья, а подношения Кылдысину, соответственно, закапывались в землю. Помимо «верховной триады» следует выделить Луда — повелителя всех злых духов. Но он не является аналогом христианского дьявола, он обрушивает несчастья на совершающих плохие дела людей.

Это может показаться невероятным, но и по сей день сохранились места, где Инмар, Куазь и Кылдысин по-прежнему являются объектами поклонения. Краеведы отмечают, что во времена христианизации удмурты, не желавшие отказываться от своей веры, целыми родами бежали за пределы своих традиционных мест обитания. Они образовывали новые поселения вдали от больших городов и старались жить обособленно от внешнего мира. В результате чего до наших дней сохранились удмуртские селения за пределами Удмуртии, в которых нет и никогда не было христианских церквей, а основной религией до сих пор является язычество (деревня «Варклед-Бодья» Агрызского района Татарстана и несколько деревень в Башкортостане).

Уроженец одной из таких деревень, выпускник Удмуртского республиканского колледжа культуры Александр Садретдинов согласился ответить на вопросы «Русской планеты».

– Александр, расскажите о месте, откуда вы родом?

– Я родом из деревни Малая Бальзюга (в переводе с удмуртского «Красивое место» или «красивая поляна». — Примеч. авт.), Башкортостан. Эта удмуртская деревня находится в Татышлинском районе на самом севере республики. Население — около 250 человек. Наши предки бежали в эти места, чтобы избежать принудительного крещения и сохранить свою культуру и этническую религию.

– И как? Это им удалось?

– Можно однозначно ответить, что да. Жители нашей деревни по-прежнему празднуют языческие праздники, приносят жертвы нашим удмуртским богам и чтут древние традиции. Что касается языка, то у нас разговаривают исключительно на удмуртском.

– Как же вы освоили русский?

– Говорить по-русски меня учили радио и телевизор. Понятное дело, что первое время после того, как я приехал в Ижевск на учебу, было очень сложно: я не понимал смысл русских фраз и не всегда мог правильно выразить свои мысли. Однако со временем я освоился, и теперь русский язык для меня — уже не проблема.

– Расскажите, когда ваши предки заселили территорию, где проживают по сегодняшний день.

– Сказать сложно. К примеру, несколько лет назад мы праздновали 150-летие нашей деревни. Но это не означает, что удмурты начали обживать те места лишь 150 лет назад. В еще более ранние времена здесь уже существовало несколько этнических поселений, и, переселяясь в башкирские земли, основатели нашего селения знали, что удмурты уже обжили эти края. В нашей округе находятся еще несколько удмуртских языческих деревень, в которых, как и в нашей, совершают моления удмуртским божествам и неукоснительно соблюдают родные обычаи.

– Какие обычаи чтут ваши сородичи?

– Молятся у нас в основном Инмару. На окраине деревни стоит большое святилище, где в основном и проходят моления. Конечно, по обыкновению они не обходятся без жертвоприношений: в жертву приносят по большей части старых овец. Службу ведет верховный жрец, который пользуется в селе особым уважением. Моления могут быть приурочены ко дням равноденствия, к окончанию посевных работ, к окончанию сбора урожая и иным знаковым датам. Взывая к Инмару, жрец просит об урожайности земли, благоприятной погоде и мире в округе.

Что же касается обычаев, то, наверное, каждый житель носит при себе оберег, защищающий от злых духов. Все знаковые события жизни человека: рождение, свадьба, похороны и т.п. сопровождаются традиционными обрядами. К примеру, когда человек умирает, его нельзя хоронить, пока все родственники не приедут и не попрощаются с усопшим. Хоронят умершего не ранее чем через три дня после смерти. На похоронах все присутствующие по очереди говорят что-нибудь хорошее об умершем. После этого все вместе садятся за стол и едят обязательно рисовую кашу с маслом из животного жира.

– Вы выросли среди удмуртов-язычников, сейчас живете среди удмуртов-православных. Можете ли вы назвать какие-либо отличительные черты ваших сородичей от удмуртов-христиан?

– Единственное, что я могу назвать — это диалект. Первое время мне было очень сложно понимать местный удмуртский, ведь в наречии наших мест много слов татарского и башкирского происхождения. В целом же, удмурты — добродушный, отзывчивый и открытый народ и сложно найти кардинальные различия между удмуртами разных религий. Можно лишь отметить, что удмурты-язычники о своей религии вряд ли будут говорить с иноверцами, скорее будут замкнуты и закрыты.

О том, какие черты современному жителю Удмуртии достались от предка-язычника, корреспондент «Русской планеты» поговорил с удмуртским этнографом, научным сотрудником Национального музея Удмуртской Республики имени Кузебая Герда Марией Калмыковой.

– Следы удмуртского язычества сложно отыскать в городах республики, где подавляющее большинство населения составляют русские, а городские удмурты в высокой степени являются обрусевшими, — рассказывает Мария. — Отголоски древней религии прежде всего можно найти в удмуртских деревнях и селах, в частности, в повседневной речи коренных жителей. В их речи часто можно услышать междометие «Остэ, Инмар» (удмуртское обращение к Инмару, что-то типа русского «Боже мой»). Во многих деревнях именем Инмар уже называют не удмуртское верховное божество, а христианского Бога.

По словам этнографа, своим трепетным отношением к миру природы современные жители удмуртских сел так же обязаны языческому прошлому: согласно мифологии удмуртов, природа — это духовный мир, все ее объекты и явления одухотворены. К примеру, удмуртская традиция спрашивать разрешения у духов природы перед входом в лес — исключительно языческий обычай. Часто можно встретить двоеверие (религиозный синкретизм), когда одновременно почитается и христианский Бог, и языческие божества и духи. Среди удмуртов широко распространены различные заговоры, наговоры, суеверия, предания и обереги, из чего можно сделать вывод о глубокой архаичности сознания современного удмурта.

– Отголоски языческих культов до сих пор всплывают в сознании современных удмуртов, — заключает Мария. — Отношусь к этому сугубо положительно и надеюсь, что это явление поможет удмуртам сохранить национальную идентичность.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе