Новости – Общество
Общество
«Мы и мечтать не смеем о новом оборудовании»
Уборка льна. Фото: ООО "Издательский дом Родионова» / ТАСС
Корреспондент «Русской планеты» ознакомилась с проблемами льняной отрасли Удмуртии
30 июля, 2015 12:49
10 мин
Лен — это особое растение, в котором может быть использовано все — от корня до коробочки с семенами. Льняное полотно, промышленные ткани, масло, вата, стройматериалы, топливо — это только малая часть того, что производят изо льна сегодня. Но лен — культура капризная. Для того чтобы он активно рос и хорошо себя чувствовал, нужны с одной стороны солнечные, но не жаркие дни и теплые ночи, с другой — умеренная влажность. Поэтому благоприятными для выращивания льна считаются лишь несколько регионов России, среди которых и Удмуртия, в частности, ее центральные и северные районы.
Льнозаводы в Удмуртии появились в 1946–1947 годах. Это был настоящий льняной бум: в первые послевоенные годы именно лен фактически поднимал разрушенные колхозы, сразу доказав свою рентабельность; он одевал и кормил, и только за него крестьяне получали деньги на руки. Республика долгое время была в тройке лидеров среди регионов с развитой льняной промышленностью. Тем не менее, в последние годы льняная отрасль Удмуртии переживает кризис. И он заключается не только в неурожае 2013-2014 годов — проблемы куда серьезнее. Из одиннадцати льнозаводов на территории Удмуртии лишь три все еще находят силы держаться на плаву: Можгинский, Зуринский и Шарканский.
Шарканский льнозавод расположен на краю райцентра. В небольшой двухэтажной конторе тихо и безлюдно. В середине июля как раз наступает горячая пора, время интенсивной физической работы. Через пару дней рабочие планируют начать уборку, поэтому сейчас занимаются последними приготовлениями и проверяют готовность техники. Сегодня на заводе трудятся 38 человек, в августе предприятие перейдет на две смены. Этот льнозавод, как и остальные в Удмуртии, занимается в основном переработкой короткого волокна, которое в свою очередь используют для производства стройматериалов: пакли, джута, шпагата. Их поставляют в соседние Башкортостан, Татарстан, Свердловскую, Пермскую области и другие регионы России. Длинным волокном, самым ценным, что есть во льне, заниматься невыгодно: затраты на его производство не оправдываются, да и рынок сбыта практически отсутствует. Длинное волокно у шарканцев сегодня покупают в основном мелкие производители.
– В СССР была налажена система госзаказа: колхозы сеяли лен, обеспечивали сырьем льнозаводы, продукция которых прямиком шла на фабрики, а те в свою очередь производили товары, — рассказывает директор ООО «Шарканский льнозавод» Николай Коровкин. — Подобным методом, по госзаказу, сейчас работают в Белоруссии, которая, благодаря господдержке, стала лидером по переработке льна в Европе. У нас же в перестроечные годы эта система стала разваливаться подобно карточному домику: когда разорились комбинаты, денег не стало у льнозаводов, и они не смогли рассчитаться за сырье с колхозами, которые вскоре вообще начали отказываться сеять лен. В итоге лен для легкой промышленности Россия в основном привозит из-за рубежа, хотя, казалось бы, почему не простимулировать производство, ведь длинное волокно, единственное натуральное волокно, растущее в России, ценно для медицины и обороны. В медицине льном можно заменить импортный и недешевый хлопок или производить брезент для военной промышленности.
В конце 80-х деятельность льнозаводов по стране и республике застопорилась. Удмуртии оправиться от того кризиса так и не удалось, отрасль продолжает обрастать проблемами. Пожалуй, главная из них — устарелая специализированная техника, произведенная еще в 80-е годы и работающая уже около тридцати лет. По словам директора предприятия, в прошлом году российский завод не выпустил ни одной линии по переработке льна — сказали, что от предприятий было всего три заявки, а, чтобы запустить производство, нужно хотя бы шесть.
– Да мы и мечтать не смеем о новом оборудовании. Импортную технику нам не купить. С учетом нынешних цен голландская двухрядная самоходная теребилка стоит 12 млн рублей. Нам предлагают привезти теребилку 2003 года выпуска — в Вологодской области обанкротился льнозавод, там распродают всю технику. Но и она стоит 3 млн рублей, к тому же, на покупку старой техники субсидии не выделяются. В то же время голландская техника смогла бы значительно увеличить объемы производства. Представьте: трактору нужно пройти пять тысяч километров, чтобы убрать поле. Самоходная теребилка бегает в восемь раз быстрее. Или линия переработки льна — голландская хоть и выглядит как российская МТА-1, и погрешности у нее те же самые, но ее производительность в пять раз выше. В Белоруссии работают на технике такого класса, поэтому у них совсем другие, более высокие нормы производства, за которыми России, кажется, уже не угнаться. Если у нас в смену нормально производить 18 рулонов нетканых материалов, то там 100. Выход длинного волокна составляет в норме 25% в России и на 4–5% больше в Белоруссии — как раз за счет более качественной работы техники, — рассказывает Коровкин.
Фото: Алена Кабанова / «Русская планета»
Существование заводов усложняет и недостаток земель для засеивания. Шарканский льнозавод-«двухтысячник», не большой и не маленький, должен производить две тысячи тонн сырья в год, а для этого необходимо засеять не менее 800 гектар площадей. Проблема решается путем субаренды: завод арендует землю у колхоза, который в свою очередь платит за аренду собственнику земли. Поэтому приходится работать не с тем, что хочешь, а с тем, что свободно, а заросшие, неухоженные поля, как правило, малопригодны для льна. Чтобы получить хорошие результаты, лен пять лет адаптируется к земле. При этом лен замечательно облагораживает и оздоравливает почву, забирая из нее все тяжелые металлы и естественным путем закладывая туда сложное удобрение. После льна создаются идеальные условия для выращивания зерновых, в особенности пшеницы.
В прошлом году Шарканский льнозавод закупил 20 тонн семян в Омске. Из потраченного миллиона рублей за счет субсидий по республиканской целевой программе «Развитие льняного комплекса Удмуртской Республики на 2010-2014 годы» удалось получить обратно 200 тысяч рублей. Трактор благодаря господдержке фактически купили за полцены. Так называемые шохи — навесы, защищающие от осадков, которые многие заводы построили еще при СССР — шарканцам приходится сейчас возводить самим. 40% денег на возмещение затрат на реконструкцию льнозаводов возвращаются при условии, что они составляют не более миллиона рублей. Правда, средства еще приходится ждать.
Региональная программа работает, но сами чиновники понимают, что субсидии в таком размере — это капля в море. Поэтому местные власти разрабатывают новые пути развития отрасли.
– Сейчас у нас работает программа «Развитие льняного комплекса Удмуртской Республики на 2015-2017 годы», которая входит в состав госпрограммы развития сельского хозяйства. В новой программе, помимо субсидий на приобретение сельхозтехники, на возмещение затрат на реконструкцию льнозаводов (складских и производственных помещений), мы прописали еще одно направление — «предоставление грантов на техническое перевооружение производства и переработки льна и реконструкция объектов и переработки льна», — рассказывает ведущий специалист-эксперт отдела растениеводства Министерства сельского хозяйства и продовольствия Удмуртии Лариса Печникова. — Мы хотели проавансировать заводы, но из-за нюансов федеральной программы пока нам этого не удалось это сделать. Наша программа находится в Москве с декабря, но по каким-то причинам она до сих пор не утверждена. И даже если мы пройдем по конкурсу, то деньги уйдут на возмещение затрат на тонну волокна, хотя авансирование в случае с удмуртским льном было бы куда эффективнее.
Фото: Алена Кабанова / «Русская планета»
Ситуацию, вызванную невозможностью купить высококачественную технику, усугубила погода. По словам Печниковой, из-за засухи 2013 года было собрано в общей сложности 830 тонн льна, а это в шесть раз меньше, чем в 2012 году. В прошлом году ожидался отменный урожай, но в октябре выпал снег, и 40% урожая просто осталось в поле. Кроме того, длинное льноволокно составило всего 2% вместо предполагаемых 25%. В этом году была теплая весна, и лен попросту спарился, а сейчас холодно и дожди, поэтому на хороший объем сырья рассчитывать опять не стоит.
– Без крупных вложений проблему не решить, вырваться из замкнутого круга можно только воздействуя комплексно на все сферы, связанные с льном, — утверждает чиновница.
Эффект замкнутого круга обостряется еще и потому, что российский лен мог бы выиграть за счет экспорта, в частности, в Китай. В прошлом году, по данным Минсельхозпродовольствия, длинное волокно стоило порядка 54 рублей за килограмм, весной уже 73 рубля, а на осень задекларирована цена около 93 рублей. Но продавать стране нечего, поэтому китайцы ожидаемо покупают лен у белорусов.
– В идеале нужно чтобы один льнозавод работал круглый год в две смены и сеял 3,5 тысяч гектар площадей, — продолжает Печникова. — Самый большой в Удмуртии засеивает 774 гектар. Все льнозаводы в республике не живут, а выживают. Одни острее испытывают кризис, другие еще могут что-то себе позволить. Например, на Ярском льнозаводе за механическую работу — переложить лен с ленты на ленту — платят 200 рублей в день. В основном на работу идут пенсионерки. В то же время в Можге люди не идут работать и за 500 рублей.
– Сейчас мы работаем над документом, который вскоре представят министру селького хозяйства России Александру Ткачеву глава Удмуртии Александр Соловьев и вице-премьер республики, глава Минсельхозпродовольствия Сергей Токарев. На встрече речь пойдет и о льняной промышленности. Я в растерянности даже не знаю, как обозначить проблемы, — говорит Печникова. — Лен и в советское время был планово убыточной культурой. Я прекрасно знаю, что сейчас такого определения просто не существует. Но еще я знаю, что если заниматься льном, если вложиться в него, он даст прибыль.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
